В Латвийской Национальной опере выступил камерный оркестр «Солисты Москвы» под управлением всемирно знаменитого альтиста и дирижера Юрия Башмета. В концерте принял участие и народный артист России Константин Хабенский, который под музыку Шуберта и Сен-Санса читал литературные тексты.

Сочетание необычное. Как необычно и сочетание двух артистов. Они совершенно разные по темпераменту: если Хабенский отвечает громко и стремительно, то Юрий Абрамович говорит тихо и не спеша. В результате общения Телеграфа с двумя деятелями искусств получился тоже достаточно редкий журналистский жанр — двойной портрет.

— Юрий Абрамович приезжал в Ригу за последние годы неоднократно. И вы, Константин Юрьевич, тоже. Несколько лет назад, например, в рамках «Золотой маски» в Опере играли у нас в «Белой гвардии» по пьесе Михаила Булгакова...

Башмет: — Рижскую публику знаю достаточно хорошо. У меня действительно много знакомых, которые вышли из вашего города.
Хабенский: — А что до «Белой гвардии», то в Таллине этот спектакль все почему-то называли «Молодая гвардия». Весело, конечно. А вообще-то на все вопросы, наверное, сперва буду отвечать я. Буду отвечать, как получится. А потом будет говорить Юрий Абрамович, но уже правильно.

— Расскажите нашим читателям в двух словах, что привезли на сей раз рижанам?

Хабенский: — Может, это спектакль, может, концерт, а может — музыкально-литературное действо. Я даже не знаю, как называть. Несмотря на это, существует музыка Шуберта «Девушка и смерть» и фрагменты пьесы «Калигула» Альберта Камю, которые мы исполняем со сцены одновременно, все это живет, и уже не первый год. И каждый раз, когда мы предлагаем на суд зрителей этот, можно сказать, продукт, он все время разный и необычный.

Первая проба, очень короткая, была несколько лет назад на благотворительном вечере, который проводила Чулпан Хаматова. Там мы и познакомились с Юрием Абрамовичем и попробовали соединить часть произведения Шуберта с фрагментом пьесы Камю. Вроде бы получилось. И вроде бы оба получили искру удовольствия и интереса. Но потом была тяжелая домашняя работа, больше математическая, попытка наложить текст на музыку, чтобы музыка дышала и не была приплюснута текстом. Чтобы не пропал смысл ни музыки, ни литературы.

Я пока что еще не набрался наглости сказать зрителям перед концертом: здесь не будет пируэтов и еще чего-то, так что просто закройте глаза, и все, что будет далее, — это только для тебя одного. Даже если в зале тысяча человек собралась. Не ждите никаких фейерверков, все должно произойти внутри вас.

— Десять лет назад вы уже показывали у нас спектакль «Калигула» Камю. Что-то изменилось?

Хабенский: — Во мне это все по-прежнему бурлит-булькает, я продолжаю над этим размышлять. Хочется, чтобы это не умирало во мне — наверное, так.

Башмет: — А я согласен со всем, что только что сказал Константин. Услыша о «Девушке и смерти» Шуберта, соединенного с текстом «Калигулы», придирчивый слушатель сперва может засомневаться, как может получиться из этого некий синтез. Ведь о музыке необходимо рассказывать, если вы имеете слух. А тут... Вспоминаю первую репетицию с Константином. Тогда я почувствовал себя дирижером хореографического спектакля, когда во время исполнения музыки дирижер должен еще следить, успела ли подпрыгнуть балерина или нет.

Помню, однажды дирижировал «Кармен-сюитой» Бизе-Щедрина и там есть фрагмент, когда под музыку шагают солдатики. Но вдруг — пауза и солдатики ненадолго зависают. Потом выяснилось, что мой темп оказался мучительным для балета. Потому что они долго стоять не могут на одном месте. Так и в случае с Константином. В процессе исполнения могут быть некие трудности, но когда мне трудно, то становится интересно. Надо отдать должное моему коллеге: он уловил ритм музыки, слушал запись перед этим... Результат? По меньшей мере мне кажется, что это просто интересно. Даже если вы не влюбитесь в этот синтез, то в любом случае это то, что вы никогда еще не видели. И не слышали.

А во втором отделении концерта звучит зоологическая фантазия Камиля Сен-Санса «Карнавал животных». Но, кстати, к этому музыкальному произведению как раз прилагается несколько юмористический авторский текст, написанный самим Сен-Сансом. Перед исполнением каждой миниатюры («Лев», «Черепаха», «Аквариум», «Слон», «Лебедь» и т.д.) следуют краткие характеристики этих животных, данных самим Сен-Сансом. В общем-то, эту музыку можно играть без текста и обычно так и делают всегда. «Лебедь» вообще звучит постоянно и всюду. При этом в богатых филармониях этот текст обычно все-таки печатают в программках, но мне кажется, что его мало кто читает. Хотя это достаточно маленький, но оригинальный и симпатичный текст.
Кстати, даже великий русский меценат Савва Мамонтов не знал, что «Лебедь» — это только маленькая часть большого произведения Сен-Санса, что это всего-навсего характеристика одного из многих животных.

— За рубежом эта программа уже звучала?

Башмет: — Да, в Хельсинки выступали. Решили выступать там по-русски. Там же много русских.

Хабенский: — А так, все больше по России выступаем. Недавно были в Екатеринбурге. И в Челябинске, кстати, выступили — еще до метеорита. Успели!

— Готовите ли вы какую-либо новую программу?

Хабенский (бодро): — Конечно, готовим, и уже активно идет подготовка!

Башмет (тихо, в сторону Хабенского): — Не надо... Константин, не говори...

Хабенский: — Да, но все это, конечно, будет не так быстро, это нельзя сделать за один вечер. Ведь одно дело просто читать текст в паузах музыки, совсем другое то, что мне лично интересно — поплавать в музыке, не помешав при этом Маэстро. Поэтому предстоит еще серьезная домашняя работа.

— Не знаю, насколько это банальный вопрос, но может ли Юрий Абрамович вспомнить, когда он в последний раз был на каком-либо драматическом спектакле? И аналогичный вопрос Константину Юрьевичу: когда вы в последний раз были на симфоническом концерте?

(Долгая пауза, секунд на десять, Башмет и Хабенский переглядываются).

Башмет: — Вопрос, значит, не банальный? Просто я пытаюсь вспомнить... Конечно, я хожу в театр, но за неимением времени... Понимаете, для меня вся моя жизнь — это уже давно одно сплошное гастрольное турне. Да, видимо, на спектакле был давно... Хотя вот припоминаю, что Леня Ярмольник с Сергеем Гармашом в «Современнике» сделали спектакль...

Хабенский: — Он называется «С Новым годом!»

Башмет: — Да, спасибо. И честно говоря, я пошел туда, потому что в спектакле в записи звучал один эпизод в моем исполнении.

Хабенский: — А я был на концерте дирижера Владимира Юровского — в Большом зале Московской консерватории им. Чайковского. Он замечательно играл свой вариант Сергея Прокофьева. Я с ним тоже работаю, но не так часто, как с Юрием Абрамовичем.

Честно говоря, у меня очень сложные отношения с музыкой, большие пробелы в музыкальном образовании, и я не стесняюсь об этом говорить. Но я маленькими шажочками приближаюсь к пониманию того, какие бывают тонкости репетиционного процесса оркестра, руководимого Юрием Абрамовичем.

В детстве я играл на некоторых инструментах. Теперь сожалею, что не продолжил свое музыкальное образование — например, на фортепиано. Даже если ты не занимаешься музыкой профессионально, это все равно вызывает у меня неподдельное восхищение и легкую зависть, когда после какого-то разговора или даже спора человек может запросто сесть за фортепиано и перейти на язык музыки. У меня в такие моменты просто выпадает челюсть. Так что нынешнее сотрудничество с Башметом для меня действительно подарок судьбы. Невозможно постоянно приходить в театр или на съемочную площадку, как на завод. На таком заводе — заводишься! И в результате стачиваешься. Хотя в театре и в кино у меня сейчас тоже все хорошо. В театре играю «Трехгрошовую оперу» Бертольта Брехта. Много старого кино, новое скоро выйдет.

— Юрий Абрамович, а напоследок вопрос вам. Расскажите эту, можно сказать, уникальную историю, как вы стали единственным на территории одной шестой части суши ДВАЖДЫ народным артистом Советского Союза...

— История любопытная. Как известно, в 1991 году мне присвоили звание народного артиста Советского Союза — высшее государственное звание для артистов. И вместе со знаком отличия президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев мне вручил и соответствующее удостоверение за своей подписью. Но это было факсимиле его подписи.

Прошло несколько лет, Советский Союз уже канул в вечность. Я был приглашен на одно мероприятие, где присутствовал и Михаил Сергеевич. Я захватил с собой то удостоверение и показал его бывшему генсеку и президенту.

Горбачев поначалу удивился. А я обратился к нему: «Михаил Сергеевич, а подпишите это удостоверение еще раз, уже авторучкой!» И он написал: «Звание действительно! Горбачев». Так я стал дважды народным артистом Советского Союза, чем горжусь до сих пор и всем с удовольствием об этом рассказываю.

telegraf.lv