Классика и эксперимент
Когда я писала эти строки, «сНежную симфонию» Вячеслава Полунина и Гидона Кремера еще не видела, а когда вы будете их читать, и я, и многие из вас уже посмотрят в театре «Дайлес» это феерическое шоу клоуна–философа и знаменитого музыканта.
Нам повезло — мы пообщались накоротке с обоими: знаменитым «асисяем» и обладателем скрипки Амати. Оба были как–то радостно возбуждены, пребывая в приподнятом настроении. По всему чувствовалось, что этим сценическим экспериментом два очень разных человека одинаково довольны.
— Я не был в Риге лет 30, а то и 40, — с удивлением подсчитал Слава Полунин. — А раньше я просто обожал приезжать в Ригу к 1 апреля. И, выйдя из кафеюшки «13 стульев» на Домскую площадь, стоял с чашечкой кофе на первом весеннем солнышке. Такой ритуал у меня был много лет подряд. И очень жаль, что в течение многих лет я был этого ритуала лишен.
Погуляв два вечера по Риге, пришел в совершенный восторг и очень рад, что именно здесь происходит это важное для меня и для Гидона событие.
Скажу вам, что как только «Снежное шоу» въезжает в любой город — хоть в Лос–Анджелес или Майями, там идет снег! Даже в таких странах, где никогда не было снега. Вместе с нами он приходит. То же произошло и в Риге, когда мы приехали сюда два дня назад.
— А для меня приезд в Ригу — возвращение в свое детство, в родной город, — подключился Кремер. — Приехать сюда вместе со Славой — особая радость. Это действительно уникальное сотрудничество, которое началось у нас в прошлом году. Надеюсь, у него есть будущее.
— А чем вам, прославленному музыканту, близко «Снежное шоу» Славы, которое превратилось с вами в «сНежную симфонию»?
— Знаете, когда возникла идя нашей встречи, у меня не было амбиций влиться в этот удивительный спектакль, который часто видел как зритель. Но я не ожидал, что окажусь с моим оркестром Kremerata Baltica на сцене «Снежного щоу». Мне просто грезилось сотрудничество с артистом, которым я восхищался годами. У меня самого появился небольшой сценический опыт — года два назад участвовал в Риге в спектакле «Быть Гидоном Кремером». Играя роль себя самого, немножко стал артистом. И явилась дерзость заговорить со Славой о сотрудничестве. А когда начали работать, появился тот восторг, который надеемся разделить завтра со зрителями.
Эти два человека настолько самодостаточны, что, казалось, двум звездам не ужиться вместе на одной сцене.
— Наоборот! — протестует Слава. — Нам настолько хорошо и вольготно вместе, и так благодатно ощущение совершенно новых возможностей… Я ведь тоже, как и Гидон в музыке, старался расширить пространство клоунады — то заведу в трагическую, то в метафизическую. А тут подумал: а что если с классической музыкой что–то попробовать? Классическая музыка — это белый клоун. А я буду рыжим. Вот два клоуна и будут вместе на сцене — это так естественно!
Но поначалу двум большим артистам мешало встретиться то, что они никак не могли… договориться о встрече! Слава не на «ты» с компьютером, емэйлы не пишет, а Гидон пишет, но не любит звонить.
— А компьютер мне пришлось–таки освоить! — радостно сообщает рыжий (или уже седой?) клоун. — У нас ведь все репетиции проходили фактически в Интернете. Подбирали музыку, монтировали визуальный видеоряд именно в Интернете и пересылали друг другу. И спектакль возник сначала в Интернете, а потом мы с оркестром Гидона соединились в Тель–Авиве и впервые сделали это на сцене.
Поначалу я не мог понять, как клоуны — развязные, безудержные, как дети, живущие «по воле волн» могут быть вместе с «крыльями бабочки» — музыкой, которая точно рассчитана, написана и совершенно построена.
Но когда зазвучала музыка, он все подтянулись, встали на цыпочки и так играли весь спектакль. Они ведь тоже не чужды музыке. У Коли Терентьева, к примеру, коллекция оперных записей занимает целую комнату, Анофрио Колюччи, итальянец из Неаполя, поет без остановки весь день.
Из своей команды в 70 человек я выбрал только тех, кто поет и живет музыкой. И с ними произошла такая удивительная трансформация — я никогда не видел такими аккуратными и тихими своих артистов. Клоуны — это как будто еще один инструмент.
— Думаю, что ни с одним другим оркестром, кроме «Кремерата Балтика», мы бы не добились такого результата, — вступает со своим соло Гидон. — Мне еще не встречались музыканты, столь открытые к эксперименту. Я счастлив, что уже 16 лет имею дело с «Кремератой». Это залог на будущее, это эксперимент. Благодаря «сНежной симфонии» пространство творчества у нас расширилось — мы встретились не просто с клоунами, а с настоящими артистами.
Слава: — Ой, вы бы видели, как мы встретились вчера! Это было полчаса крепчайших тисканий и такой детской радости! Пространство заполонила потрясающая энергетика радости.
Я никогда не знаю, сколько человек у меня участвуют в шоу, бывает 30, бывает три. Сколько окажется человек на сцене, столько и играет. Сейчас, правда, у нас уже 25 музыкантов оркестра и 15 клоунов, сложно кого–то ввести. Но если вы увидите, что нас меньше, чем 25 человек, смело присоединяйтесь, я выпущу вас на сцену вместе со своей командой. Без шуток!
В Новосибирске мы работали новый спектакль, и я увидел, что там много людей стоит в зале, им ничего не видно — и я пригласил их на сцену.
— Изменилось ли отношение к клоунаде с 1980–х, когда вы вышли на сцену?
— Просто по нашему пути, нашему стратегическому направлению, пошли десятки артистов. Думаю, в России сегодня появилось немало публики, которая этот жанр любит и ждет. А это шоу объездило 50 стран. К примеру, в Мексике и Южной Корее нас любят больше, чем в России, потому что мы там чаще бываем. Мы понемножечку поменяли отношение к клоунам. Были великие клоуны — как Енгибаров, мой учитель в жанре поэтической клоунады. Цирк дю Солей" по всему миру, к примеру, берет только наших артистов.
А директор Рижского цирка мне жаловалась, что к нам, мол, интеллектуальная публика не заходит, считая, что у нас спектакли простонародные, не для высокой публики. Думаю, дело в том, что внимание Риги к своему цирку недостаточно, чтобы там появились новые номера, программы и т. п.
Во всем мире интерес к цирку возрождается, я сейчас собираюсь заняться и питерским цирком. Это искусство нас вновь может порадовать интеллектуальными номерами и обогатить совершенно новыми способами видения мира.
— Как, по–вашему, жить стало сейчас веселее?
— Это все внутри нас. Для меня с самого первого дня жизнь прекрасна, удивительна и бесконечна. Я счастливый человек ежедневно. И мы вместе с Гидоном еще кому–то поможем приоткрыть дверцу счастья и там быть.
— В вашем искусстве бывает социальный протест, позиция художника? Вот вас не радуют какие–то вещи в политике, экономике, жизни, и вы высказываете свою позицию — так бывает?
— Наверное, вы встретили человека, который оказался не таким. Я не интересуюсь тем, что в жизни происходит неправильного, нехорошего и ненужного. Я закрыл за этим дверь. У меня дома нельзя говорить о плохом. У меня нет телевизора и газет. Мечтаю, чтобы ко мне домой приходили только радостные и счастливые люди. У меня десятки людей, которые, входя в комнату, рассыпают вокруг себя солнце. Мы частенько устраиваем у нас дома под Парижем, на мельнице, переделанной в жилье, карнавалы, куда приглашаем этих людей.
Я не борец, я просто радостный человек. После спектакля таким становятся и наши зрители. Я пытаюсь научить людей быть счастливыми — это задача нашего шоу.
Гидон: — Те считаные дни, что проводил у Славы дома во Франции, делали меня таким счастливым, что я выходил от него другим человеком. Но когда я бываю в разных странах, не могу отгородиться от всего того зла, которое в мире существует, оно меня очень огорчает. Но я никогда это не выношу на сцену.
Слава: — Я был недавно у нового министра культуры России и предложил ему проект «Транссибирский экспресс». Это поезд с 12 вагонами, заполненный представителями одного жанра искусств. Они едут по России, останавливаясь в городах и заполняя их своим видом искусства. Министру идея очень понравилась!
Гидон: — Я бы с огромным удовольствием присоединился к этому проекту — проблема только в том, чтобы сложить наши календари. Это очень нелегко.
— А что вас огорчает сегодня в музыкальном мире?
Гидон: — Я сейчас об этом пишу книгу, которую надеюсь издать в этом году. Огорчают огромное внимание к фальшивым ценностям, быстротечная жизнь молодых звезд, которые взлетают и тут же пропадают. Невнимание к настоящему служению музыке, поверхностность, нацеленность на продажность — а это уже очень опасно для настоящего искусства. Чтобы противостоять этому, нужно постараться оставаться самим собой.
Слава: — По–моему, вопрос в том, чтобы вернуть человека к его детским мечтам. Чтобы он вспомнил, о чем мечтал в детстве. Я мечтал быть библиотекарем, лесником, журналистом и клоуном. И все это осуществил! У меня потрясающий сад, где я лучший садовник, у меня семь библиотек, я пишу книгу. Я все мечты свои осуществил!
