В рамках продолжающейся «Золотой маски в Латвии» в Национальной опере выступил балет Михайловского театра Санкт-Петербурга под руководством выдающегося испанского хореографа Начо Дуато. Был показан его балет «Многогранность: формы тишины и пустоты». В одной из главных ролей – долголетний премьер Мариинского балета, а ныне премьер Михайловского балета Леонид Сарафанов, с которым удалось побеседовать FOCUS.LV.

Информация к размышлению. Ему 32 года, но он один из ведущих танцовщиков мира своего поколения. Лауреат международных конкурсов артистов балета, лауреат международной премии "Benois de la Danse" (2006), российской национальной театральной премии "Золотая маска" (2011), театральной премии Санкт-Петербурга "Золотой софит" (2013). «Это артист особого, радостного обаяния: облик и фактура тинейджера, беспечная виртуозность, эмоциональная непосредственность и азартный вкус к актерской игре." (Фонтанка.ру).

Впрочем, договориться об интервью договориться было трудно. Этому предшествовали «переговоры в верхах».  На светский прием после спектакля Леонид зашел буквально на несколько минут.  После официальных речей – выход «за кулисы», в коридор театра. Вопрос Леонида: «Фейсбук?» Я: «Да!»  По пути перехватываем канапе у пролетающего мимо «стюарда», официанта.  Беседовали у гардероба.

- Леонид, отталкиваясь от названия спектакля -- вы любите больше говорить или молчать?

- Скажем так, я не люблю трепаться. Треп не люблю, а поговорить на интересные темы можно. А просто сотрясать воздух мне не очень нравится.

- Молчать нравится?

- Это мобилизует и собирает.

- Как часто?

- Перед выходом на сцену я всегда это делаю, чтобы собрать энергию. Иногда надо выговориться, но потом и промолчать опять.

- Быть премьером Мариинского театра – в общем-то, это вершина. Но вы перешли в Михайловский театр. Как произошел переход?

- Я не ушел от классики, я только открыл новую грань в современном репертуаре.

- Это было добровольное, осознанное решение?

- Абсолютно добровольное . И обдуманное. Мне нужно было что-то изменить,

- Как вы видите свое будущее, лет эдак через пять-десять.

- Я думаю, что лет через пять я еще буду танцевать, а лет через десять -- дотанцовывать.

- Тестовый вопрос: ваши любимая книга и композитор?

- Ооооо! (Молчит). Книга... У меня нет настольной книги -- так, чтобы я к ней постоянно возвращался. А музыка тоже очень разная, все зависит от настроения и ситуации.

- Хорошо, а любимую страну можете назвать?

- Мне хорошо там, где я нахожусь со своей семьей, со своими детьми. Если мы все вместе, то можем быть где угодно. Нас четверо -- я, моя жена и двое детей, мальчик и девочка. Нас все больше и больше (Смеется).

- Какая ваша следующая роль и где?

- Следующая роль -- это Ромео в Санкт-Петербурге, в Михайловском театре в редакции Начо Дуато. Начало ноября.

- Музыкальный руководитель постановки Михаил Татарников?

- Абсолютно верно.

- Есть ли роль, о которой вы мечтаете?

- Знаете, я не мечтаю о каких-то ролях. В конце концов, я столько в своей жизни перетанцевал, что у меня уже давно пропала жажда тщеславия.  Спокойно работать с Начо Дуато, другими хореографами -- это важно.

- Роль Начо Дуато в вашей жизни?

- Он мне дал многое для тела. И для самого движения. Основа -- конечно, классический танец, в том числе и у Дуато, но попробовать что-то другое всегда было интересно. И сейчас я использую весь опыт современной хореографии и в классическом репертуаре. Это мне сильно помогло, я пересмотрел свой взгляд на классический балет, на танец вообще в целом. В результате сейчас я -- это совершенно два разных танцовщика и, если угодно, совершенно два разных человека.

- Дуато вас «переделывал»?

- Я бы не говорил о какой-то переделке, он просто дополнил то, чего мне просто так не хватало, то, что я так долго искал. Некоторые люди говорят, что это, что называется просветлением и у меня был такой момент -- в работе и в подходе к ней. Осознание самого процесса исполнения. Хотя после первой репетиции болело все.

Вообще, боль всегда. Вы же знаете, для артиста балета это норма. С болью живешь, с болью работаешь. С болью спишь, ешь, ходишь. Но мы со стороны прекрасные -- и спасибо. Это называется "через тернии к звездам". Знаете, что такое танцевать в терновнике? Или что такое русалочка, ходящая по раскаленным уголькам? Моя супруга – первая солистка Мариинского балета, у нее болит больше, чем у  меня. Балерины же в пуантах танцуют, пальцы до крови стирают...

Но все равно вы меня и метлой не выгоните со сцены, все равно. (Смеется). Будете кричать: уходи-уходи, а не уйду...

- Вас и не выгонят...

- Но для этого надо обладать здравым умом и тогда можно перейти из одной партии в другую.

- Так что волнений внутренних нет?

- Страдания -- это вообще не мой путь.

- Браво!

- Да, это не мое.

- Но если все болит?

- А тогда надо просто шире улыбнуться! (Смеется). Боль для артиста балета -- это же шестое чувство, все равно что запах, обоняние и прочее. Но это нормально: пришел в зал, размялся, пропотел, потеплел -- и уже хорошо!

- Спасибо за беседу.

- Спасибо вам, я побежал…

…И действительно побежал – к служебному выходу.